Агрессия порождает агрессию
Dec. 27th, 2016 05:04 pm![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
persona_grataПродолжая тему предыдущего поста.
Все чувства законны, все точки зрения заслуживают уважения; просто нужно понимать их причину.
Станислав Белковский:
Совершенно очевидно, что когда падает военный борт, который отправлялся на организацию концертов сначала на российской авиабазе «Хмеймим», а потом в городе Алеппо, то все это имеет определенную политическую окраску. Это не была гуманитарная акция в чистом виде. Это была пиар-акция той войны, которую Россия ведет в Сирии. Естественно, она вызвала полярную реакцию у людей в зависимости от их отношения к военным действиям России в Сирии. Тем более это случилось через несколько дней после гибели российского посла в Анкаре, который тоже так или иначе косвенно связан с войной в Сирии. Что поставило перед российским обществом вопрос: каковы истинные цели и цена войны? Истинные цели, на мой взгляд, понятны: это привлечение Владимиром Путиным внимания Соединенных Штатов. Но сколько надо платить за это привлечение внимания? Этот вопрос остается открытым перед российским обществом. Я не разделяю позицию тех, кто не соболезнует и тем более злорадствует по поводу случившегося. Конечно, я приношу глубокие соболезнования родным и близким всех погибших. Но в то же время я согласен с той точкой зрения, что в самолете находились люди весьма политически неиндифферентные. Эти люди выполняли определенную кремлевскую задачу, причем военного толка. А Елизавета Глинка, или доктор Лиза, которая считается главной жертвой и которую предлагают чуть ли не канонизировать (причем это предложение исходит как от церковных кругов, например, от отца Всеволода Чаплина, так и от вполне светских кругов, например, от председателя Совета по гражданскому обществу и правам человека при президенте России Михаила Федотова), давно является пиар-агентом Кремля, причем сразу двух войн: в Сирии и Донбассе. Скорбь по поводу гибели людей в трагической авиакатастрофе не отменяет возможности трезвого анализа того, чем эти люди занимались, какова была природа их интересов. А занимались они пропагандой войны. И борт был военный. Поэтому однозначного отношения к этому событию и его последствиям быть не может. Я считаю, что все точки зрения на случившееся заслуживают внимания и уважения.
-Но все же откуда это злорадство?
Агрессия всегда является ответом на агрессию. В данном случае на информационную агрессию Кремля, которая продолжается уже несколько лет. Состояние войны в обществе привито Кремлем. Начиная с весны 2014 года мы только и слышим, что Россия — это осажденная крепость, кругом враги, и нужны превентивные удары по этим врагам, чтобы Россия уцелела и в очередной раз встала с колен. Правда, непонятно, сколько раз она может проделывать одно и то же физическое упражнение, если впервые она встала с колен еще в самом начале путинского правления, как утверждала государственная пропаганда. Агрессия порождает агрессию. С этим надо мириться. А что, мы должны были рассчитывать, что украинцы будут проливать потоки слез по поводу катастрофы российского военного самолета после аннексии Крыма и инициированной Россией войны на Донбассе? Нет, мы не могли на это рассчитывать. Война порождает войну. То, что происходит сегодня в социальных сетях, в СМИ, в России вообще и вокруг России, это все — последствие агрессии, развязанной российскими властями с весны 2014 года. Выход — кардинальный пересмотр международной военной политики Российской Федерации, переход от логики войны к логике мира. Сегодня и российское руководство, и российское общество поражены психологией войны, когда война становится самоцелью. Война — наркотик. Она превращается в инструмент, пожирающий человека. Человек не отдает себе в этом отчет и требует все новых и новых доз войны, от которых у него возникает чувство глубокого удовлетворения, и он искренне не понимает, что он сам убивает себя. Как наркоман, который употребляет все больше и больше наркотиков, чувствует свое превосходство над окружающими, так и человек, находящийся в состоянии войны, чувствует свое превосходство над окружающими и вовсе не собирается расставаться с этим ощущением превосходства. Ясно, что если одна сторона вошла в психологию войны или объявила себя воюющей, то и другая неизбежно превращается в такую же. Миротворец на этом фоне выглядит бледно. Он не принадлежит ни к одному из лагерей и становится по определению маргиналом.
Все чувства законны, все точки зрения заслуживают уважения; просто нужно понимать их причину.
Станислав Белковский:
Совершенно очевидно, что когда падает военный борт, который отправлялся на организацию концертов сначала на российской авиабазе «Хмеймим», а потом в городе Алеппо, то все это имеет определенную политическую окраску. Это не была гуманитарная акция в чистом виде. Это была пиар-акция той войны, которую Россия ведет в Сирии. Естественно, она вызвала полярную реакцию у людей в зависимости от их отношения к военным действиям России в Сирии. Тем более это случилось через несколько дней после гибели российского посла в Анкаре, который тоже так или иначе косвенно связан с войной в Сирии. Что поставило перед российским обществом вопрос: каковы истинные цели и цена войны? Истинные цели, на мой взгляд, понятны: это привлечение Владимиром Путиным внимания Соединенных Штатов. Но сколько надо платить за это привлечение внимания? Этот вопрос остается открытым перед российским обществом. Я не разделяю позицию тех, кто не соболезнует и тем более злорадствует по поводу случившегося. Конечно, я приношу глубокие соболезнования родным и близким всех погибших. Но в то же время я согласен с той точкой зрения, что в самолете находились люди весьма политически неиндифферентные. Эти люди выполняли определенную кремлевскую задачу, причем военного толка. А Елизавета Глинка, или доктор Лиза, которая считается главной жертвой и которую предлагают чуть ли не канонизировать (причем это предложение исходит как от церковных кругов, например, от отца Всеволода Чаплина, так и от вполне светских кругов, например, от председателя Совета по гражданскому обществу и правам человека при президенте России Михаила Федотова), давно является пиар-агентом Кремля, причем сразу двух войн: в Сирии и Донбассе. Скорбь по поводу гибели людей в трагической авиакатастрофе не отменяет возможности трезвого анализа того, чем эти люди занимались, какова была природа их интересов. А занимались они пропагандой войны. И борт был военный. Поэтому однозначного отношения к этому событию и его последствиям быть не может. Я считаю, что все точки зрения на случившееся заслуживают внимания и уважения.
-Но все же откуда это злорадство?
Агрессия всегда является ответом на агрессию. В данном случае на информационную агрессию Кремля, которая продолжается уже несколько лет. Состояние войны в обществе привито Кремлем. Начиная с весны 2014 года мы только и слышим, что Россия — это осажденная крепость, кругом враги, и нужны превентивные удары по этим врагам, чтобы Россия уцелела и в очередной раз встала с колен. Правда, непонятно, сколько раз она может проделывать одно и то же физическое упражнение, если впервые она встала с колен еще в самом начале путинского правления, как утверждала государственная пропаганда. Агрессия порождает агрессию. С этим надо мириться. А что, мы должны были рассчитывать, что украинцы будут проливать потоки слез по поводу катастрофы российского военного самолета после аннексии Крыма и инициированной Россией войны на Донбассе? Нет, мы не могли на это рассчитывать. Война порождает войну. То, что происходит сегодня в социальных сетях, в СМИ, в России вообще и вокруг России, это все — последствие агрессии, развязанной российскими властями с весны 2014 года. Выход — кардинальный пересмотр международной военной политики Российской Федерации, переход от логики войны к логике мира. Сегодня и российское руководство, и российское общество поражены психологией войны, когда война становится самоцелью. Война — наркотик. Она превращается в инструмент, пожирающий человека. Человек не отдает себе в этом отчет и требует все новых и новых доз войны, от которых у него возникает чувство глубокого удовлетворения, и он искренне не понимает, что он сам убивает себя. Как наркоман, который употребляет все больше и больше наркотиков, чувствует свое превосходство над окружающими, так и человек, находящийся в состоянии войны, чувствует свое превосходство над окружающими и вовсе не собирается расставаться с этим ощущением превосходства. Ясно, что если одна сторона вошла в психологию войны или объявила себя воюющей, то и другая неизбежно превращается в такую же. Миротворец на этом фоне выглядит бледно. Он не принадлежит ни к одному из лагерей и становится по определению маргиналом.