
Речь идет опять о том выступлении на Эхе редактора Независимой Ремчукова, о котором я уже писала, но о другой его части. Там ведущая спрашивает Ремчукова - а что мы делаем в Сирии?
И Ремчуков отвечает: "...мы тестируем все системы нового российского вооружения. Я думаю, что тестирование прошло успешно, что позволило Путину на пресс-конференции перед журналистами сказать, что мы любому потенциальному агрессору, мы сильнее его. Такого не было еще несколько лет назад. Значит, первое, вооруженный фактор. Второе, мы воткнулись в Сирию изначально, чтобы через свое присутствие там сесть за стол переговоров с американцами, потому что на тот момент мы были изолированы от развитых западных стран. И мы, я думаю, хотели в ходе этого сотрудничества как-то договориться в том числе по Донбассу. Мы вытеснили Донбасс из повестки за счет Сирии.
Следующий мотив, скорее всего, геополитический, поскольку базы, я так понимаю, там остаются. Значит, это какое-то возрождение геополитической амбиции Путина.
И четвертый ответ - я не знаю, чего мы там делаем".
Ведущая уточняет - а как же ИГИЛ? Разве мы там не боремся с ИГИЛом, как нам тут везде рассказывают?
( Read more... )